Лабиринт

Я шел, спускаясь в темные коридоры,
и потом опять поднимался наверх.
Я был один; я кричал, мне не отвечали;
я был один в этом обширном,
запутанном, как лабиринт, доме.

Ги де Мопассан

Руководство по выживанию. - Он бродил по коридорам; запутанным, темным коридорам лабиринта. Он искал в них смысл, а, может, что-то еще. Ему казалось: путь найден. Первый коридор без разветвлений, значит - путь. Но вышел тупик. Серый, грубоватый тупичок. И путь назад - привычен до оскомины. Он свернул, не думая, в первый попавшийся коридор, только бы не видеть старые стены. Коридор был новым. Первые пять минут. А дальше? Снова: коридоры, коридоры, повороты, развороты, навороты (заезды, подъезды, приезды, отъезды, наезды...) Смысл черной кошкой ускользал в самые темные, в самые тупики.
Он взялся обеими руками за нить Ариадны. Или нет, это он всего лишь схватил за хвост недотыкомку - и она испарилась, соскучившись. Серая не была смыслом и даже такого. Но она и не искала. А он искал. Он устал. Он сел на холодный сырой глиняный пол и думал: "Может, сжалится, придет сам"? - И "Сам" не пришел.
Он встал, пошел. Там в глубине, неужели, свет? Он рванул, побежал. Он мчался, задыхаясь, вокруг не замечая ничего. Ничего, кроме слабенького света впереди. Не замечая сужения коридоров, захлопывающихся за ним дверей. Назад пути не было. А вперед? Раньше он не видел обвалов. На него не падали каменные глыбы (ни сверху, ни сзади). Раньше он не знал землетрясений, а здесь сама земля заставляла его потерять равновесие. Обвал, облом. А если - пролом? На пролом он и смотреть не хотел. Напролом был назад. Ну, назад так назад. Назад - сколько можно, - но назад (на - зад). Опять: проход, приход, подход, обход, уход, отход. Опять? Не опять, а снова. Это бесконечная история: сначала было слово, потом стало снова. Слова громоздились на слова, складывались в пирамиду лабиринта:

       слово
   снова    слово
слово          снова

А он упрямо продолжал свое дело. Он молчал: он устал говорить. Он просто искал. Может, искать, - и есть то, что он ищет? Нет, он не верил в это. А, может, врал, что не верил? Нет, вряд ли. Он был один, врать было некому. Некому врать, некого брать, некому дать. Он брал: но лишь стены, обвалы, высоты, низины, недотыкомку - за хвост. Круг замыкался, становился бессмысленным (впрочем, разве смысл когда-нибудь был?)
Но мысль о конце боялась приходить ему в голову. Она лишь забегала на минутку, но оттуда ее гнали шваброй. Мысль скулила под дверью. Мысль интеллигентно послали. Мысль послалась.
Он ходил по коридору и вдруг понял - этот коридор соединял кухню и прихожую в его квартире: "Что это я? Пора заняться делом". Смысл задвинули, по-двинули, по нему двинули. Но он еще вернется. Ведь он - человек.

Февраль, 1994